Для всех заинтересованых в игре постараюсь подать как можно больше информации касательно игры.
__________________________________________________
ТОМ 1:
Хроники Анкарии I
«КРОВЬ АНГЕЛА»
Стив Уиттон
Фрагмент
Запах смерти, витающий над полем, был тяжелым и давящим, как запах, исходящий из бойни – земным, горьким, и в то же время смущающе сладким. Густой, жирный дым от горящих трупов воинов, каждый из которых отдал на этом кусочке земли свою жизнь за что-то свое, туманом стелился над землей. При жизни все они были столь разными, но сейчас смерть снова превратил их в братьев и они лежали, тесно прижавшись, друг к другу среди чадящего сена и трупов своих коней, из которых торчали десятки стрел, как иглы на спине дикобраза. Было невозможно определить, сколько жертв потребовало это сражение, но оно выстроило сверкающий при утренней заре сплошной ковер трупов до самой крепости Мураг-Нара, над которыми уже тут и там кормились алчные вороны, чьи карканья наполняли тихую ночь подобно стонущему эху давно затихших криков.
Зара окинула взглядом поле сражения до самого горизонта, где возвышался Мураг-Нар со своими башнями и бойницами – угрожающее и стоическое укрепление из массивного камня, кажущееся неприступным, возведенное тысячи лет тому назад темными эльфами как бастион против разбойничьего натиска людей с запада. Но впечатление это было обманчивым, так как густой дым, поднимающийся из крепости прямо к небу, рассказывал совсем другую историю. После осады, длившейся более шестидесяти дней, прошлой ночью Мураг-Нар, наконец, пал, как пали бесчисленные люди и гномы, откликнувшиеся на зов своего короля Аарнума I, чтобы навсегда освободить Анкарию от угрозы со стороны темных эльфов. Они не чувствовали себя больше связанными с древними соглашениями, и шли по земле под руководством своего полководца Торина, убивая, грабя и сжигая все подряд, полные решимости использовать в своих интересах вопрос правления в королевстве. Тем не менее, цена за эту освободительную борьбу оказалась высокой – не только для павших, но и для всех тех, кому посчастливилось выжить в этой последней резне, длившейся три дня и три ночи. Теперь все равно, кем они были, когда впервые вступили ногой на это поле, и все равно, откуда они были родом и какого происхождения – то, что они увидели и пережили здесь, изменило их навсегда.
Зара тоже чувствовала себя уже не той, когда она вступила в эту войну, полная вдохновения и рвения; она была убеждена, что служит своей стране и своему королю, и что она прославит свою семью. Но эти мысли уже давно прошли – их смыла кровь, обагрившая ее доспехи – темно-красные струйки потухших жизней… Клинок ее меча, когда-то безупречно красивый и чистый, был покрыт пятнами крови и маленькими зарубками, с которых свисали кусочки кожи и волосы.
«СВЯТОЕ» - SACRED
Страница: 2/5
Трижды закаленному мечу было безразлично, что он рубит – мясо, кости или дерево, как и Заре за эту ночь стало безразлично все, во что она верила, по мере того, как один за другим падали замертво сражающиеся рядом с ней ее товарищи по оружию под нескончаемым натиском темных эльфов – вся ее вера утонула в крови и в слезах.
Война оказалась совсем не такой, как ее себе раньше представляла Зара. Она смотрела, как из Мураг-Нара при утреннем рассвете поднимаются столбы дыма подобно индейским сигнальным кострам. Однако взгляд Зары был пустым и обращенным в себя, таким же мертвым, как и темный эльф с наполовину рассеченным туловищем, который касался ее ног. Глаза без зрачков были широко раскрыты, длинные и острые зубы застыли в предсмертном оскале. Солнце поднималось выше и выше, закрывая поле сражения сияющим ярким занавесом, купая мертвых в первых лучах восходящего дня. Зара стояла неподвижно. Только когда какая-то молодая женщина с платком на голове, надетым на манер служанок, обнаружив в груде мертвых тел своего любимого, бросилась в грязь и обняла его труп, громко плача, она отбросила свою оцепенелость. С неподвижным лицом Зара смотрела на стенающую служанку, которая, прижав голову мертвеца к груди, ритмично качалась вперед и назад, как будто хотела убаюкать его в вечный сон. Ее плач даже оглушил резкое карканье ворон, которых с каждой минутой становилось больше и которые со рвением пировали за богато накрытым столом. Да, пищи здесь им хватало на недели, если не на месяцы…
Зара смотрела на служанку, и ей показалось, что впервые за вечность она почувствовала человеческое движение души, затмившее грустное безразличие. Плач женщины был подобен ножу, проникающему глубоко в сердце, и, оглянувшись, Зара увидела, что служанка – не единственная, которая пришла, чтобы искать в вонючих горах трупов своего любимого. Повсюду среди мертвых бродили склонившие фигуры женщин и детей, которые осматривали трупы: одни, чтобы распрощаться в полном горе, другие – чтобы стащить сапоги, мечи и щиты павших, пока их кто-нибудь не опередил.
Мародеры непроизвольно напомнили Заре черных и жирных ворон, прогуливавшихся с острыми клювами среди трупов – каждый отбирал у трупов то, что ему было нужно, чтобы продолжать жить. Ничего предосудительного в этом не было. Круг бытия издревле был таким. Все же плач служанки, сидевшей на кровавой земле, оплакивая своего любимого, задела в душе Зары струну, которая никогда прежде о себе не заявляла. Она не смогла бы в точности сказать, что это за чувство, но оно не было из неприятных – напротив! Кажется, впервые с давних пор Зара почувствовала в своем ожесточившемся от лишений и сражений теле дуновение жизни, которое будто небольшое пламя зародилось где-то в глубине ее души, и с каждой слезинкой, стекавшей по лицу служанки, оставляя белый след, становилось больше и ярче, пока не согрело не только живот, но и оцепеневшую от горя душу. И, будто желая пробудить в себе жизнь, Зара зашагала через поле сражения к служанке – молодая женщина-рыцарь в доспехах, покрытых землей и кровью, со щитом и фамильным мечом за спиной. Каждый ее шаг слегка проваливался в землю, будто она шла по болоту – так сильно земля была пропитана кровью, и было похоже, что еще долго здесь ничего не будет расти…
Служанка подняла глаза, когда Зара подошла к ней, поправила широким жестом свои запутанные волосы и небрежно отбросила в сторону к ногам мертвого гнома тяжелый сковывающий ее шлем. Кожаные доспехи на груди гнома были в клочьях – клинок темного эльфа легко прорезал их, будто тонкую ткань.
Глаза служанки были большими, как голубиные яйца, глаза заплаканные от слез и выпачканные грязью. Тем не менее, они не скрывали ее естественную красоту. Она качала на груди голову мертвеца – светловолосого воина из Маскарелля, у которого опухший язык высовывался изо рта подобно мертвому червю.
«СВЯТОЕ» - SACRED
Страница: 3/5
С ребер торчала отравленная стрела. Служанка вопросительно посмотрела на Зару и со страхом отодвинулась прочь, когда Зара воткнула свой меч рядом с ней в землю.
- Не бойся, дитя мое, - сказала она успокаивающим голосом, - Тебе нечего меня бояться…
И, будто оправдывая свои слова, Зара опустилась рядом с ней на колени. Заре показалось, что она уже видела ее в лагере. Она была одна из тех девиц, которых король возил в своей свите, чтобы веселить мужчин между боями. Ее длинные, волнистые светлые волосы были затянуты на затылке ободом – вероятно, подарок от мертвого офицера, которого она так тесно прижимала к себе. И, похоже, умерший оставил служанке еще одно наследие, так как ее юбка на животе предательски округлилась.
- У тебя ребенок под сердцем, - сказала Зара тихо, - Его ребенок, да?
Ее взгляд скользил между лицом мертвого и его ногами и лицом девицы. И только тут, вблизи, она осознала, насколько она еще молода – шестнадцать или семнадцать лет, не больше. Красивое юное создание из сельской местности, которая надеялась через связь с офицером из Маскарелля порвать с жизнью между свинарником и сеновалом. Ничего из этого теперь не выйдет, поскольку состоятельные господа из высших кругов никогда не женятся на бывшей служанке, тем более с таким бременем. Служанка испуганно смотрела на Зару, как смертельно раненая косуля, которой грозит опасность. Все же, она взяла себя в руки, и, запинаясь, сказала тихим, ломающимся голосом, продолжая любовно поглаживать волосы мертвого:
- Мы… мы хотели пожениться. Он сказал: «Как только Мураг-Нар падет, мы вернемся в Маскарель и вступим в священный союз. Он сказал, что мы… создадим семью. Теперь он мертв, и я… мы..
Она посмотрела на себя, на нерожденного ребенка в своем животе, и голос ее осекся. Новые слезы заполонили глаза, и она начала горько плакать, сотрясаясь от рыданий, которые не позволяли ей выговорить ни слова.
- Бедный ребенок, - сказала Зара мягко, нагнулась и взяла молодую женщину за руку, которая охотно ей ее уступила и прижалась к ней как к спасительнице, - Бедный, потерянный ребенок…
Служанка крепко прижалась к Заре и дала выход своему горю, пока Зара держала ее голову за шею, и своей рукой в кожаной перчатке успокаивающе гладила ее спину. Зара почувствовала теплое дыхание женщины на своей коже, почувствовала, как ее груди поднимаются и опускаются при каждом всхлипе как кузнечные мехи, как полнокровное сердце, которое всасывает и выпускает кровь, чтобы распространить ее по всему телу, желая зажечь искру жизни в венах и артериях, ритмично всасывает и выпускает, всасывает и выпускает, два сердечных удара, один громкий, другой тихий, мать и нерожденный ребенок…
И вдруг внутри Зары пламя взорвалось и превратилось в всепожирающий огонь, охвативший вихрем весь ее живот, все ее нервные окончания, электризуя их, и кажется, на доли секунд лишило ее жизни. Носовые пазухи Зары задрожали, когда она глубоко вдохнула в себя запах крови и разлагающейся плоти, который витал над полем сражения, будто князь тьмы, и запах смерти опьянил ее подобно аромату дорогих духов, дурманя, настойчиво и буквально преодолевая ее.
- Бедный, потерянный ребенок, - пробормотала Зара снова, но в этот раз не мягким голосом, а убивающе холодно, - Ты еще такая молодая… Тебе нельзя больше страдать…
«СВЯТОЕ» - SACRED
Страница: 4/5
С этими словами пальцы Зары перестали гладить и вместо этого глубоко вонзились в светлые волосы служанки. С резким рывком Зара отвернула голову молодой женщины назад, чтобы оголить ее шею. Вена на шее пульсировала.
Ритмично всосать и выпустить…
Служанка удивленно ахнула, но, прежде чем она попыталась вырваться, голова Зары нагнулась вперед подобно нападающей змее, ее нижняя челюсть опустилась дальше вниз, насколько это было возможно для обычного человека, и, пока служанка пыталась понять, что случилось, Зара воткнула ей в шею свои цвета эльфийских ног клыки в шею, которые за считанные секунды выросли у нее из челюсти. Ее слегка изогнутые вниз клыки вонзились глубоко в плоть молодой женщины и разорвали шейную артерию как батистовый шелк. Кровь теплым, драгоценным потоком хлынула в рот Зары, наполнила всю ее глотку, и как сладкое бархатистое благородное вино потекло вниз по горлу. Дико бьющееся сердце служанки беспрерывно вкачивало в рот Зары жизненный сок молодой женщины, и Зара пила глубокими, жадными глотками. Служанка попыталась защититься, но пальцы Зары были подобны тискам, и пока Зара высасывала из своей жертвы жизнь, все вокруг внезапно стало восприниматься намного действительнее, чем раньше: голодные крики вороны, которая двумя шагами дальше бесцеремонно выклевывала глаз из черепа анкарианского солдата, жирную вонь огня, который легкий бриз разгонял по полю, плач и стенания других женщин на поле, и ее охватило что-то вроде наслаждения, когда она почувствовала, что сердце служанки стало биться тише; сердечные удары нерожденного ребенка напротив, стали сильнее, как будто ребенок не хотел принять, что он уже умрет, не родившись. Однако ее мать давно уже перестала сопротивляться и покорилась судьбе. И, пока Зара продолжала жадно пить, сердцебиение ребенка стало беспокойным, а затем стало неравномерно трепыхаться, и, наконец, затихло совсем – почти через минуту после того, как сердце его матери перестало биться.
Только после того, как погасли обе души в теле, которое она держала в руках, Зара подняла голову от шеи своей жертвы. Лицо ее было запятнано кровью, глаза – темные и мерцающие как угольки. Она облизнула розовые губы, чтобы не растерять ни капли драгоценного напитка. Затем она с трудом восстановила дыхание.
- Вот кто я, - пробормотала Зара потом с радостью, - Вот кто я, и этого уже не изменит даже вечность…
Зара проснулась в страхе, еле подавив крик на губах. Картины ее сна поблекшими контурами выприсовывались за сетчаткой ее глаз, и судьбоносные слова, которые сорвались с ее собственных губ, застряли в ее разуме как эхо меж двух горных вершин:
Вот кто я, и этого уже не изменит даже вечность…
Зара тряхнула головой, как будто могла таким образом прогнать свой кошмар, и со сдержанным стоном направилась к своему ночному лагерю. Ее длинные черные волосы нечесаной гривой висели у нее за плечами. Она убрала с лица какие-то застрявшие соломки, стянула волосы в конский хвост, и крепко зажмурилась, чтобы окончательно прогнать сон. Ей пришла в голову мысль, что она могла бы вообще обходиться без отдыха, так как все равно обычно спала не больше двух часов за раз. Потом все равно наступали кошмары, вырывая ее из объятий Морфея. Иногда ей казалось, что эти кошмары поджидают ее в каких-то темных уголках ее души, чтобы потом наброситься как дикие звери на раненого животного, как только она закрывала глаза: дикая смесь воспоминаний, легенд и фантазий, которые так давно преследовали Зару, что она и не могла бы сказать, когда именно все это началось.
«СВЯТОЕ» - SACRED
Страница: 5/5
Кажется, прошли тысячелетия с тех пор, как она в последний раз спокойно уснула и так же спокойно проснулась. Но выбора у нее не было: как и любому божьему созданию, ей было необходимо хоть немного поспать, чтобы совсем не потерять разум. Проблема была только в том, что она не была уверена, что стала бы сильно переживать эту потерю…
Зара отогнала мысли – это было нечто, что она могла сделать с бравурностью – и скользнула взглядом вокруг. Молочный свет луны, которая подобно серебряному серпу висела высоко над деревьями на небосводе, погружал заросли в мрачные сумерки. Лагерный костер возле ее ног еще не полностью погас; тут и там вспыхивали маленькие красно-золотистые языки пламени, и порыв ветра с лес, принесший с собой запах снега, раздула несколько искр. Пару шагов дальше в матовом блеске медленно потухающего костра стоял ее черный жеребец Кьелль и затоптался на месте, заметив, что Зара смотрит на него. Где-то во тьме на другой стороне лагерного костра в гуще леса стрекотали цикады, которые, похоже, еще не знали, что осень уже приближается к концу и зима уже ждала, чтобы оккупировать Анкарию. Зара хотела бы пережить смену времен года с таким же равнодушием, но терпение отнюдь не относилось к ее характерным привычкам.
Зара встала, подобрала палочку с земли возле своей лежанки, и задумчиво стала перемешывать ею пепел костра. Рой искр взметнулся вверх и растаял, превратившись в ничто, но Зара этого не замечала. Она была погружена в себя. Хотя она уже досконально знала каждую деталь своих кошмаров и все, что произойдет, они каждый раз ввергали ее в шок своей невероятной реалистичностью. Даже сейчас Заре казалось, что она чувствует запах поля сражения – смешанный горький запах горящего дерева, опаленных волос и обугленной кожи. И, прежде всего память напоминала ей кровь служанки, которая тепло и с бульканьем лилась вниз по горлу. Она пыталась убедить себя, что это был лишь сон, кошмар, плод его измученного ума, который никак не мог успокоиться, но та часть ее естества, которая обо всем знала лучше, только смеялась над этим. К сожалению, все было не так просто. Погруженная в мысли, Зара смотрела в тлеющие угли, и попыталась подавить свои сомнения. В конце концов: что толку ломать голову над тем, что так или иначе никак не изменишь? Никакого. Но мысли ее продолжались кружиться каруселью. „Вот кто я,» - произнесла Зара непроизвольно, - и этого уже не изменит даже вечность…»
- Чушь, - пробормотала она, и удивилась над тем, как тонко и почти бессильно прозвучал ее голос, - Времена теперь изменились. Я изменилась…
Это было верно. Но она испытывала жажду – не жажду крови, упаси Бог, а жажду человеческого общения, тоску по смеху и звуки других живых существ. Она уже несколько недель не видела ни единого человеческого лица, поскольку намеренно держалась подальше от главных дорог и торговых путей. Но несмотря ни на что, Зара нуждалась в том, чтобы не быть одной, оторванной от всего человеческого общества. Ее не покидала мысль, что где-то там есть другие – мужчины, женщины и дети, которые просто живут своей жизнью и не ломают голову над тем, что когда-то было или, может быть, будет. Главной была сия минута. А также то, что за ней последует. Зара бросила палку в костер, подняла голову и посмотрела вдаль в сторону опушки леса. Над темным лесом на небе она видела матовое сияние света, который отбрасывал город, отгоняя ночь – усталый отсвет жизни, которая пульсировала на улицах и в переулках. И все же это был знак цивилизации, и это было все, что ей нужно, чтобы принять решение. Пора возвращаться, хотя бы на время. Небольшое отвлечение будет ей только на пользу и отгонит мысли. И кто знает? Может быть, в бесчисленных трущобах и заведениях города найдется пара по-настоящему хороших капель…
Источник: sacred.net.ru